Без заголовка
Просить птицу о добрых вестях и защите своих дорогих и близких...
и еще детей… всех детей… а значит всех их любящих… и всех их любимых....
И хорошо бы таковыми были ВСЕ!!! Не хочется, чтобы кто-то был забыт...
Я верю в Единое… одно… но не отказываюсь… от психического-архетипического… и личного 
...
День… когда умерла мама...
Не услышанная молитва...
мне стало унизительно просить… до тошноты...
1909 год. Письмо Эммы Хаук своему мужу из психиатрической больницы. Повторяется одна фраза – «Возлюбленный, приди».
Похоже на молитву… интересно… слышны ли такие молитвы?.. видимо нет...
Ощущаю… как самую страшную картинку, которая может быть… Спасает от ужаса только жизнь и смерть Януша Корчака...
Януш Корчак (родился в Варшаве, а погиб — в концлагере Треблинка 6 августа 1942)
«Мы ничего вам не даем.
Мы не даем вам Бога, ибо вы сами должны найти его в собственной душе, трудясь в одиночку.
Мы не даём вам Родины, ибо вы должны найти ее трудом собственного сердца и мысли.
Мы не даем вам любви, ибо нет любви без прощения, а прощать — это тяжелый труд, труд, который каждый должен предпринять сам.
Мы даем вам только одно: Тоску по лучшей жизни, которой нет, но которая когда-нибудь будет, по жизни Истины и Справедливости.
Быть может, эта тоска приведет вас к Богу, Родине, Любви.»
«Так дай же, Господи, мне силу никогда не молиться, избавь меня от безумия всех культов, отврати от меня это искушение любовью, которое отдало бы меня тебе навсегда. Да наполнится пустотой пространство между моим сердцем и небесами! Я не желаю, чтобы мои пустыни были заселены твоим присутствием, чтобы твой свет терзал мои ночи, чтобы мои Сибири растаяли под лучами твоего солнца. Более одинокий, чем ты, я хочу, чтобы мои руки остались чистыми, в отличие от твоих рук, на веки веков испачканных землей и мирскими делами. От твоего дурацкого всемогущества я требую только одного: уважать мое одиночество и мои мучения. Мне не нужны твои слова, и я боюсь безумия, которое заставило бы меня их услышать. Так яви же мне чудо, имевшее место до первого дня творения, яви мне покой, которого ты не терпишь; ведь это из-за него ты пробил брешь в небытии и открыл эту ярмарку времен, тем самым приговорив меня к заключению во вселенной — к унижению и стыду существования».
Эмиль Мишель Чоран
Предательство, которое в крови,
Предать себя, предать свой глаз и палец,
предательство распутников и пьяниц,
но от иного, Боже, сохрани.
Вот мы лежим. Нам плохо. Мы больной.
Душа живет под форточкой отдельно,
Под нами не обычная постель, но
тюфяк-тухляк, больничный перегной.
Чем я, больной, так неприятен мне,
так это тем, что он такой неряха:
на морде пятна супа, пятна страха
и пятна черт чего на простыне.
Еще толчками что-то в нас течет,
когда лежим с озябшими ногами,
и все, что мы за жизнь свою налгали,
теперь нам предъявляет длинный счет.
Но странно и свободно ты живешь
под форточкой, где ветка, снег и птица,
следя, как умирает эта ложь,
как больно ей и как она боится.
Лев Лосев
Прочла песню… теперь слушаю… и понимаю… что наперекор… не хочу молиться...
Гордыня видимо мучает… мне не нужны подачки!.. и в виде счастья тоже
))....
Хочу познания и равенства!… Но СТРАШНО… и наверное… это хорошо...
Грешник, куда ты бежишь?
О грешник, куда же ты бежишь?
Куда же ты собрался бежать,
От этого дня?
Что ж, я бегу к скале
Пожалуйста, спрячь меня, я бегу к скале.
Пожалуйста, спрячь меня, я бегу к скале.
Прошу, Господи, упаси меня
От этого дня.
И скала вскричала
«Я не могу спрятать тебя», — вскричала скала.
«Я не могу спасти тебя», — вскричала скала.
И я не собираюсь спасать тебя, Боже,
От этого дня.
Я сказала: «Скала! Да что с тобой такое, Скала?
Ты что, не видишь, что нужна мне, Скала?
Не подводи меня.
Только не сегодня».
И тогда я побежала к реке.
Истекая кровью, я бежала к морю.
Река истекала кровью, я побежала к морю.
И весь этот день кровоточил.
И я побежала к реке, а та кипела.
Бежала к морю, оно кипело.
Побежала к морю, а оно закипело.
Именно в этот день.
Тогда я побежала к Богу.
«Пожалуйста, помоги мне, о Боже,
Разве ты не замечаешь моих молитв?
Не видишь, как я молюсь, стоя на коленях?»
Но Бог сказал
«К дьяволу тебя».
Бог сказал:
«Иди к черту».
Он сказал: «Иди к черту»
Именно сегодня.
И я побежала к черту,
Он ждал меня.
Я побежала к черту, а он ждал.
Я побежала к черту, а он ждал.
Весь этот день.
О, я бежала к реке
Она кипела, я побежала к морю
Оно кипело, я побежала к морю
Оно кипело весь этот день.
И я побежала к Богу.
Я просила: «Боже, спрячь меня,
Пожалуйста, спаси меня,
Помоги мне,
Сейчас».
Бог ответил: «А где же ты была раньше?
Ты ведь стала молиться лишь состарившись».
Боже, Боже, услышь мои молитвы!
Господи, внемли мне,
Услышь мои молитвы, Боже!
Хотя бы сегодня...
Грешник, неплохо бы тебе помолиться.
Вы все должны молиться, грешники,
Должны молиться сегодня и до того самого Дня.
Думаю… прежде надо согласиться все пережить… и отчаяние… и страх… и ликование...
Как молода осенняя природа!
Средь мокрых тротуаров и камней
Какая непритворная свобода,
Какая грусть, какая щедрость в ней!
Ей всё впервой, всё у нее — вначале,
Она не вспомнит про ушедший час,
И счастлива она в своей печали,
И ничего не надо ей от нас.
1960 г.
Вадим Шефнер
«Разрешено плакать, молить. О чем? О том, чтобы пустота оставленности не превратилась в пустую пустоту, чтобы она не была напрасной».
Иосиф Бродский